минувшим вечером, Нора
В доме стоял гул от радостного детского смеха и измененного голоса мужчины. Фабиан Пруэтт стоял на четвереньках в небольшой, тесной гостинной и громко декламировал: - Я большой и серый волк, я в поросятах знаю толк! Слова глупого магловского стишка звучали странно и как-то неуместно, вплетаясь в тихое цоканье спиц, что сами прями красный шарф. Молли, присевшая на угол стола, с умилением наблюдала за тем, как старший брат играет с детьми. Во взгляде женщины читалась какая-то еле заметная грусть, которая тут же пропала когда к ней подбежал малыш с рыжими, взъерошенными волосами. Присев на корточки и чмокнув в щеку малыша, Молли взмахнула палочкой, подзывая к себе тарелку с печеньем. Увидев сладости, дитя схватило одну штучку и побежало к остальным, следом за ним поплыла и сама тарелка.
Дети переключились с дяди на тарелку со сладостями и Фабиан, улыбаясь, поднялся с колен, отряхнулся и подошел к сестре. Та, выровняв спину и тряхнув рыжими кудрями, позвала к себе с помощью магии две чашки с парующим чаем.
- Ну, - через несколько минут беседы сказала женщина, придерживая чашку с янтарной жидкостью. - что ты планируешь делать завтра?
-  Хочу сходить в издательство. Вдруг повезет? - прозвучало в ответ, за чем последовал тяжелый вздох.
- Ты уверен? - миссис Уизли удивленно вскинула брови и поставив на стол чашку. Что сказать... Молли знала пристрастие брата к бумагомаранию, даже читала некоторые его рукописи, но не сказать, чтобы она была от них  в восторге. - Опять в "Обскурус"?
- А ты думаешь есть что-то получше? - вопросом на вопрос ответил Фаб, не замечая, как сестра спрятала за чашкой свое хмыканье.
- Может ну его, этот "Обскурус"? Мало ли сколько еще есть этих издательств?
- Нет, я таки попробую еще раз туда сходить. Если не получится - обещаю, оставлю эти затею.
- Точно? - Молли внимательно всмотрелась в лицо брата, который утвердительно кивнул, а тогда уверено сказала:
- Значит я пойду с тобой, чтобы знать наверняка.
- А как же дети?
- Ничего, у Артура завтра выходной, а я прогуляюсь.

утро 23 ноября 1979 года
Молли одела свою смешную вязанную беретку и поправила такого же цвета шарф. Поцеловав взлохмаченного мужа и улыбнувшись сидящему за столом старшему сыну, женщина ступила в камин и, четко сказав "Аллея Диагон", бросила горсть пыли. Мир стремительно закружился, меняя все новые и новые дома других волшебников. Через несколько мгновений мир резко остановился и женщина упала в крепкие объятья брата. Заботливо придерживая сестру за плечи и с усмешкой проговорив приветствие, Фабиан стряхнул пыль с её пальто, помогая ей твердо стать на ноги. Однако, сама Молли не разделяла энтузиазм брата: от тряски малыш заактивничал, недовольно барабаня ручками, да и неприятный комок тошноты подкатил к горлу. Видимо заметив, что сестра побледнела, Фабиан тут же убавил свой пыл, но еще не успев что-то сказать, как Молли его оборвала:
- Хватит надо мной трястись, как над фарфоровой куклой. Беременность - не болезнь и в помощи я не нуждаюсь. И нет, мне не надо воды. - последнее миссис Уизли сказала быстро, предугадав то, что хотел сказать брат и не дожидаясь, пока он начнет протестовать, женщина упрямо двинулась вперед, прижав к животу руку.
По алее сновало много волшебников, решая свои проблемы, но путь к издательству прошел спокойно. Фабиан, которому дали понять, что все нормально, увлеченно рассказывал о своих рукописях, а Молли, крепко сжав зубы и пытаясь игнорировать неприятные ощущения, кивала головой, изображая внимательного слушателя.
Аккуратное здание издательства приветливо встретило своих гостей, но когда работники разглядели в посетителе Фабиана Пруэтта было сложно не заметить иронические улыбки или недовольное фырканье. Молли могла бы как-то отреагировать на это, но сейчас единственным, чего она сейчас действительно хотела, было небольшое кресло или лавка. Поднявшись на второй этаж, Молли и Фабиан прошли по длинному коридору и мужчина, попросив сестру подождать, постучал в дверь и, получив разрешение войти, скрылся за тонкой деревяшкой.
Избавившись от верхней одежды, шапки и шарфа, Молли обессилено упала в стоящее рядом со стенкой кресло и прислонилась головой к опоре. Тошнота, что охватывала её, то накатывалась, то опять отходила на задний план, и женщина начинала жалеть о том, что ввязалась в эту авантюру. Однако оставлять брата она не собиралась и, пытаясь не обращать внимание на тошноту, она внимательно прислушалась к происходящему в кабинете.