Он был здесь - потому что всегда любил эту неповторимую атмосферу предпраздничной суеты, эту шумиху, это движение, когда не знаешь, за какое дело схватиться, потому что в одно мгновение каждое из них становится сверхважным, почти вопросом жизни и смерти. И не разорваться. Жаль, что Гидеон не смог урегулировать ситуацию с работой и появится позже, если не на самой свадьбе, то в лучшем случае за один день.
- Волнуешься? - он проходит по кухне Норы, озираясь в поисках чего-нибудь вкусненького (попробуй целый день провозиться с салфетками, складывая из них журавликов, ещё не так проголодаешься!), взгляд зацепился за небольшую и почти опустевшую тарелку песочного печенья, с которой он быстро стащил пару печенюшек. Только потом в поле зрения попала сестра, сидящая на стуле и нервно теребящая подол юбки.
Фаб вздохнул и постарался как можно быстрее освободить рот от печенья, проглотив его огромными кусками, едва не застрявшими в горле. Походив вокруг стула кругами, будто водил хоровод вокруг рождественской ёлки, он, наконец, перестал мельтешить перед глазами сестры и уселся перед ней на пол, скрестив ноги и притянув к себе лист бумаги с каким-то списком. Что это за список, он не стал выяснять, начав складывать из него неизменного журавлика.
- Волнение перед важным событием - это нормально. Когда ты родилась, мы с Гидеоном тоже волновались... наверное. Не помню точно, это было слишком давно, - он тепло улыбнулся, оторвав взгляд от бумаги и переведя его на сестру, - тебе незачем переживать. Артур любит тебя, вы знаете друг друга с детства, это лучшее, что могло с тобой случиться. Тебе очень повезло. Нам очень повезло, - последнее предложение он подчеркнул интонацией и, взмахнув волшебной палочкой, пустил журавлика летать по комнате кругами.
- Что-то тревожит тебя, - грустно пробормотал он, протягивая к Молли руки и беря её ладони в свои, сжимая их, поглаживая её прохладные кисти рук подушечками больших пальцев.
- Ты уже выбрала свадебное платье? А музыку для первого танца? Бьюсь об заклад, это будет одна из песен Селестины Уорлок. Почему бы нам просто не пригласить её на свадьбу? - его глаза будто светились весёлыми искорками-зайчиками, пляшущими по радужке и зрачкам, так же, как и сам Фабиан плясал от одной сумбурной мысли к другой, теряя нить разговора и тут же подхватывая новую тему - такой уж он был.

А потом он снова встретился взглядом с сестрой и затих. Бумажный журавлик упал к его ногам, вновь развернувшись в обычный список. Список гостей, приглашённых на свадьбу, из которого были вычеркнуты два самых важных в их жизни имени.
- Они не придут... - прошептал Пруэтт, глядя на имена родителей, перечёркнутых в мимолётном порыве. И это было как гром среди ясного неба. Как яркая вспышка, заставившая застыть и замолчать на несколько секунд, а может и минут. Так они и сидели в напряжённой тишине. Он тщетно пытался подобрать слова: всё не то, всё не так. Не такой она должна была запомнить самое важное событие в жизни. В этот день рядом должны быть самые близкие, самые любимые, а сейчас... всё идёт коту под хвост.
Фабиан представил, как закусил бы губу Гидеон, будь он здесь. Как укоризненно покачал бы головой и исчез в вихре трансгрессии, одной ногой стоя уже в родительском доме, чтобы вывалить на родителей осуждающую тираду. Фаб не такой. Он разозлился и тут же остыл, поняв, что его порывы сделают только хуже. Он должен остаться с Молли, не должен оставлять её одну.
- Ты не будешь одна. Мы рядом, что бы ни случилось, - и вновь он сжал её ладони, даря тепло своих рук.