В первый день не встретив Сметвика на работе, Артур удивляется и пожимает плечами – так бывает.
Не встретив Сметвика и в третий день ни в обед, ни после, Артур словно случайно заглядывает в его отделение, чтобы узнать о больничном, но не о его причинах – девушка в приёмной очень хочет продлить разговор, но сама ничего не знает. За обещание совместного обеда она находит адрес Сметвика и вручает его Артуру, нарушив правила. Артур благодарит, но вопрос о времени игнорирует и вечером посылает сову с сообщением: «Ты в порядке? Узнал о твоём больничном, волнуюсь.»
На четвёртый день Артур злится, когда всё ещё не получает ответа. И беспокоится, потому что на это есть более сотни причин.
Пятый день весь в работе, но он вновь отправляет сову после смены с дурацким и противным ему чувством надежды.
На шестой день Артур стоит возле чужой двери, слушая крик и ожидая его конца. Можно было бы сломать дверь или трансгрессировать, но Артур не думает, что Сметвику угрожает опасность, Артур не думает, что это крик боли. Или хотя бы не той, как кричит тот, кому отрезают руку (Артур слышал не раз, знает). Это крик страха и всё, что мог Артур, это не усугублять его. Артур звонит в дверь, когда крик стихает. И ещё раз, настойчивее, когда первый раз заканчивается ничем. Артур хмурится и готовиться прочесть Сметвику лекцию о чем-нибудь в наказание за эти 6 дней молчания, но Сметвик улыбается, сидя на полу, а на глазах у него повязка.
- Ты действительно этого хочешь? – лаконично спрашивает Артур, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. Уходить он не собирался. – Пока выглядит не очень убедительно, - лёгкая усмешка и Артур аккуратно присаживается на пол рядом с хозяином квартиры. По сторонам он не смотрит, взгляд волшебника полностью принадлежит Сметвику: скользит по повязке, шее, цепляясь за вырез домашней футболки, по штанам к голым щиколоткам…и снова к повязке. Рядом виляя хвостом лежала собака, но Артур не сразу заметил, совсем не отреагировал. Не любит животных, но пёс или не заметил или ему всё равно, Артур не знает.
- Я здесь, - уточняет Артур, беря Сметвика за руку и слегка сжимая ладонь, обозначая своё присутствие – поддерживая, привязывая к себе и к месту. Рука привычно холодная и Артур пытается передать своё тепло, слегка массируя – должно помочь. Артур не знает, что он чувствует, смотря на улыбку Ги, её подобие, и его скулы. Артуру кажется, что он похудел. Ничего хорошего – лаконично заключает Артур, отказываясь от длительного самоанализа. Ему просто не нравится такая улыбка, не нравится повязка, ему нравятся карие глаза и проблески веселья в них. Неправильно сказать, что Артур хочет сделать Сметвика счастливым, это точно не его цель. Он просто хочет его – ближе к правде. Артур думает, что и в слезах Сметвик будет очарователен. Но для этого их нужно видеть.
- Что случилось с твоими глазами? – спрашивает тихо, аккуратно трогает края повязки, [не] случайно задевая чужую скулу, проверяет точно ли Ги не видит. Пёс рядом жалобно скулит, видимо, пытаясь ответить за хозяина, но Артур, увы, не понимает.
Артур хочет задать множество вопросов (как, почему, я ведь просил связываться со мной, если с тобой что-то происходит) но делать это в прихожей, сидя на холодном полу, идея не из лучших и он решает задать их позже.
- Ты заболеешь, если продолжишь так сидеть. Идём, я отведу тебя в спальню. Голоден? Я принёс ужин, - всё ещё не отпуская чужой руки, тянет, заставляя подняться, в нужную сторону лицом поворачивает, спиной к себе и подталкивает аккуратно, одну ладонь между лопаток разместив, а вторую на талии. Только теперь беспорядок замечает, кусок живописный обоев отклеившихся, и решает, что пока Ги не видит он сможет заняться этим. Он ещё не знает, но надеется, что повязка не навсегда эта, а если и да, то он ведь для себя стараться будет, чтобы не страшно было до стен дотрагиваться, да под ноги всё время не смотреть. Разобрать коробки, поменять мебель. А лучше сжечь. Купить новую. Лучше квартиру. Сметвику не понравится это конечно, да только поздно будет и он смирится. Что-то подсказывало Артуру, что теперь он будет бывать здесь часто и это ли не причина сделать это место пригодным для жизни? До этого момента Артур, если честно, не знал, что в этом районе есть жизнь, кроме пищащей четвероногой с длинным тонким хвостом и усами.

Артур любит удивляться. Его не так просто удивить, так что радоваться этому приходится не часто. Особенно Артур любит, когда удивляет его Ги. У Ги это выходит чаще, чем у остальных. Возможно, это одна из причин, почему Артур сидит на грязном полу его квартиры этим вечером, а не в мягком кресле кого-нибудь другого или даже своём собственным. Ради приятного удивления Артур готов пойти на жертвы, Ги вознаграждает его за это, придвинувшись и положив голову ему на плечо. Артур не выдаёт удивления, но губы трогает усмешка – ещё одна крупица доверия в копилку. Ги не просто не отшатнулся, не просто смирился, он сам стал инициатором. Интересно. Ново.
- В полоску, - улыбается Артур на мелочи, которые интересуют Ги, вернее на его способ видеть, ещё вернее чувствовать, мир. И ещё он улыбается на мысль о беспомощности Сметвика, потому что тот не может чувствовать мир как обычно, а значит он уязвим. Ещё больше обычного. И Артуру так хочется воспользоваться этим, довести уровень уязвимости до максимума, о котором они оба ещё не знают, довести Сметвика до грани. И спасти. Обязательно спасти, потому что именно это позволит погубить его окончательно. Разрушить и посмотреть, что будет, а потом отстроить по новой.
Ги поднимает голову и отворачивается, взгляд Артура скользит по белой шее и воображение подсказывает, что его рука отлично смотрелась бы на ней, что пальцы его идеально подходят для того, чтобы сжать этот кадык. Совсем слегка, на несколько секунд, чтобы только увидеть как паника в глазах сменяется смирением, только чтобы показать как получать удовольствие от подчинения кому-то [ему]. Но не сегодня. И Артур сажает воображение на цепь, поднимая взгляд на затылок и терпеливо ожидая, когда Ги сам решит повернуться к нему. Терпение. Артур словно приручает дикое животное, вот уже четыре года как, но ему не надоедает.
Артур не знал, что Сметвик был там, иначе давно насторожился бы и пришёл раньше. Но отчего-то ему и в голову не пришло, что Сметвик мог быть там тогда, он допустил промах, не подумав об этои. И Артур, возможно, впервые за долгое время испугался бы по-настоящему, но сейчас чувствовал лишь раздражение на самого себя – он должен был предвидеть это раньше, намного раньше. – Как это было? Ты испугался? – Артур видел, что да. Он чувствовал как дрожит Сметвик, как сильнее сжимает его руку, как сильно это впечатлило его, и хотел разделить это с ним. Забрать страх себе, заставив поверить, что совсем не этого ему стоит бояться.

Настоящий кошмар сидит рядом и думает будешь ли ты дрожать так же, если связать тебя.
Будешь ли так же цепляется за меня, если узнаешь меня.

- Я никогда не подсуну тебе акромантула, Ги, - Артур качает головой с усмешкой. Он не обижен, хотя он и сам готовил этот ужин, как и всегда, для Ги.
- Ты же знаешь, остальные чувства в подобных случаях обостряются, чтобы компенсировать отсутствие чего-то. Ты не можешь видеть сейчас, но это только значит, что в остальном ты должен стать ещё чувствительней. Так это работает, - не сдержавшись, да и не очень пытаясь, последние слова Артур шепчет Ги на ухо, отстраняясь всё с той же усмешкой. Ему весело, ему нравится эта игра, в которой у Ги нет шансов на выигрыш. Кто-то скажет, что это нечестно или неинтересно, но Артур скажет, что только ради этого всё и было. Абсолютно всё.
- Я принёс вино. Могу сделать из него глинтвейн, - тратить на глинтвейн одно из лучших вин своего погреба немного жалко, но вещи это просто вещи и Артур старается быть выше этого, доставая из заколдованного портфеля бутылку вина и два бокала. Он был готов ко всему или почти ко всему, потому что кроме комплекта посуды на троих, в портфеле также была скатерть и другие нужные вещи.
Поставив свои находки на прикроватный столик, разливает вино по бокалам и достаёт палочку из внутреннего кармана пиджака. – Нет, не открывал. Они закрыты, но даже так не способны сдержать ветер, - Артур не может сдержать раздражение и жалеет об этом после следующего утверждения Ги, даже не вопроса. – Мне не нравится, что ты можешь заболеть в таких условиях. Холодно? Мне согреть тебя? – небольшая вольность, попытка обратить всё в шутку, увлечь подальше от темы. Артуру не хочется обсуждать это сейчас, достаточно, что он просто здесь.
- Ты мог бы попросить помощи с поиском жилья. И не только с ним, - Артур говорит так, словно ему всё равно, словно ему не обидно и это не раздражает, но оба знают, что это не так. Артур вдруг понимает, что ему действительно важно, чтобы Сметвик не заболел.
- Забудь, - говорит Артур вслух, а про себя заклинание трансфигурации, превращая вино в бокале Ги в глинтвейн. Ради этого, конечно, стоило учиться в Хогвартсе. Своё он оставляет нетронутым. Он уже хочет подать напиток Ги, как за спиной слышится рычание. Кажется, пёс решил, что Артур уже исчерпал лимит доверия, и Артур старается смотреть на пса чуть менее убийственным взглядом – в будущем им явно придётся поладить.
Артур наблюдает за попыткой Сметвика встать и на языке крутятся только слова о том, что закусывать губу так это не честный приём. Это грязная игра, Сметвик. Артур обнаруживает у себя желание самому укусить эту губу и проглатывает его. Не нужно. Не сейчас.
- Лежи, не ты один умеешь ладить с животными.

Взмах палочки, заклинание и обмякшее тело пса опускается на пол.
Ещё взмах, заклинание и тело по воздуху переносится в кухню, аккуратно опускается Артуром на пол. Он постарался, чтобы Ги не услышал удара об пол.
Последний взмах, заклинание и дверь с щелчком захлопывается, закрывается на замок.

- Я его усыпил. Не волнуйся, он проснётся через пару часов, но если бы я этого не сделал, он бы скулил и ты бы этого не выдержал, - объясняет Артур, возвращаясь к глинтвейну и кладя палочку на прикроватный столик.
- Не ударился? – Артур присаживается на кровать, проводя рукой по волосам Ги, успокаивая, как маленького. - Всё хорошо, - шепчет Артур, вновь натыкаясь взглядом на шею и вспоминая о собаке, что спит в кухне. Интересно, у неё ошейник с гравировкой - невольно думает Артур, представляя Ги в ошейнике с его, Артура, инициалами. И впервые думает, что это не нормально. Смаргивает видение, когда понимает, что оно ему слишком нравится.
-Все в порядке, - пальцы путаются в волосах, а взгляд в задравшейся футболке, обнажившей живот. Ещё немного и…Артур почти протягивает руку, чтобы коснуться впалого живота, но отводит взгляд.
- Вот, держи, только аккуратнее. Горячий, - Артур находит руки Ги и вручает ему бокал, поддерживая, чтобы он не уронил его. – Лучше сядь.

- Я хочу, чтобы ты меня беспокоил, - в наказание перестаёт гладить волосы и убирает руку. Упрямость Сметвика именно то, что раздражает Артура, но и то, что очаровывает его. Безвольных ломать неинтересно. А Сметвик упрямо продолжает избегать зрительного контакта даже с повязкой на глазах, и Артур в который раз задаётся вопросом как ему донести свои слова до этого волшебника.
Заставить сдаться.

- Ты не псих, - слегка морщится мужчина, делая глоток из своего бокала, но не от вина. Они обсуждали это множество раз и Артуру начинало надоедать. Не Сметвик, но его взгляд на самого себя, навязанный ему по большому счёту жалкими ничего не значащими людьми, что не понимают и никогда не смогут понять его.
Зато понимал Артур. Когда-нибудь поймёт и сам Ги.
– И поблизости здесь бродят только приключения на твой зад, Ги, но не подобные тебе.

[ты даже не представляешь как близко]
[таких просто больше нет]

Артур молча смотрит как Ги жадно осушает бокал и невольно начинает выуживать из памяти знания о лечении ожогов. Почти рассмеялся, вспомнив, что дети в приемном отделении всегда просят «подуть на ранку», искренне веря, что это поможет, вне зависимости от вида «ранки». Но он, конечно, никогда так не делал.
– Согрелся? – Артур убирает пустой бокал Ги и свой почти полный обратно на прикроватный столик. Он представляет, как могли бы блестеть глаза Ги от выпитого вина, но взглядом упирается в чужие влажные от напитка губы. И свой уже совсем не выглядит привлекательно, он не собирается допивать. Ему хочется иметь ясную голову, чтобы запомнить сегодняшний вечер, запомнить Га таким [беспомощным], но он не против того, чтобы пил волшебник. Он даже подумал сделать для Ги вторую порцию, но решил, что будет печально, если его начнёт клонить в сон.
- Я тоже, - тихая улыбка в ответ на тихую попытку улыбки. Артуру нравится, когда Сметвик улыбается ему, улыбается для него. Но улыбка Артура блекнет, когда на чужой руке остаются следы зубов. – Ты не единственный целитель в мире, Ги. И ты никому ничего не должен.
Призвание. Артур его не чувствовал, не чувствовал этих порывов ветра, что сносят с ног, не дающих пройти мимо человека, нуждающегося в помощи. Не чувствовал угрызений или чувства вины из-за своего бессилия, когда безнадёжный пациент умирал, потому что его целитель всего лишь человек, а не бог. Не чувствовал потребности лечить людей в принципе и это то единственное, что Артур никогда не сможет понять в Сметвике, потому что всё это чувствовал он.

Но может мы оба ошибаемся и на самом деле тебя манит не жизнь, а смерть, Сметвик? Возможно ли, что исцеление лишь побочный эффект, а продление предсмертной агонии на несколько лет – это ли милосердие?
Возможно ли, что я докажу тебе, что смерть красивее во сто крат?
Возможно ли, что ты полюбишь её так же, как я?

Артур ловит руку, которой не удалось поймать его. Сметвик сегодня щедр на прикосновения и на секунду мужчине кажется, что он дразнится, но это всего лишь эффект от потери зрения. Приятный эффект. Возможно, знай Артур о нём заранее, он бы сам придумал что-то подобное на короткий срок, но всё же рад, что не пришлось.
Чужие пальцы подрагивают в его ладони. Трогательно.
Артур окидывает Сметвика оценивающим взглядом (ох уж эти взгляды) – они оба чувствуют эту связь между ними, что как струна, напряжение электричеством под кожей, но Артуру интересно насколько она сильна, насколько её чувствует Ги. Насколько натянута и прочна она. Будет ли она звенеть, посыплются ли искры от неё, если попробовать сыграть на ней.
И это был лучший момент, чтобы выяснить.
- Ничего страшного, Ги, - тихо, успокаивающе, как и поглаживания большим пальцем внутренней стороны ладони. Артур подносит чужую ладонь к губам, оставляя невесомый поцелуй на её внутренней стороне, продолжает поглаживание, словно пытается теперь втереть этот поцелуй в кожу. Запечатлеть на кости.
- Сколько бы ты ни терялся, обещаю, что всегда найду тебя, – Артур облокачивается на руку около головы Сметвика, приближая своё лицо к его и аккуратно оставляя поцелуй [касаясь губами] уже на его губах, слизывая капельку крови, что выступила на них от недавнего закусывания. И отстраняясь. – Ты в это веришь? – Ему важно заставить Сметвика сказать это вслух. Он хотел спросить Сметвика, верит ли тот ему, но не спросил.

Артрур тихо смеётся, когда Сметвик опрокидывает его на кровать – и как только не упали с неё ещё? Ему нравится румянец на щеках волшебника и смех остаётся на его устах улыбкой. Ещё больше Артуру нравится инициативный Сметвик, что ещё секунду назад было фантастикой - кто-то может и верил, но никто не видел.
Однако, пульс учащают не блуждания рук слепых по телу, а три слова: «я тебе верю». И снова он угадывает то, что Артур так хотел услышать.
Я тебе верю.
Зря.
Свободной рукой Артур снова гладит Сметвика по голове, перебирая пряди, борясь с желанием грубо сжать их и потянуть назад, вырывая из его губ стон. Стон боли вперемешку с наслаждением. Но вместо этого оставляет ещё один поцелуй невесомый на его макушке.
Бедный котёночек не успел сбежать вовремя и теперь будет съеден.
Артур не торопится, потому что им некуда торопиться, но его сердце считает иначе и явно куда-то опаздывает, раз так усердно о его грудную клетку бьётся. Мужчина наслаждается тяжестью тела Ги, придавливающего его к кровати и думает, что уже долгое время он не желал с кем-то близости так сильно, не испытывал нехватку кого-то, кто так совсем рядом, что ближе уже почти некуда, как сейчас со Сметвиком. Не просто прихоть, а необходимость [присвоить его себе, заклеймить всеми способами]. И как долго они оба шли к этому, Артур даже не думал, что придут. Было что-то мазохистское в том, чтобы одёргивать руку каждый раз, не давая себе волю, заключая в клетку из выдуманных собой же правил.
- Я здесь, - шёпот в волосы и свободная рука перемещается на лопатки, спускается на поясницу, замирая у края домашней футболки и снова поднимаясь выше, поглаживая. – Я всегда здесь для тебя, - шепчет Артур, давая Сметвику время, которое ему необходимо, чтобы справиться с эмоциями и не утонуть в них. Он так дрожит, что Артур почти чувствует раскаянье, но на самом деле хочет заставить его дрожать ещё сильнее, а ещё задыхаться и стонать. Мальсибер разглядывает потолок чужой квартиры, чтобы успокоиться самому. Вопреки обычному, его не ужасает и не раздражает даже трещина в левом углу комнаты.
- Я знаю, Ги, но всё в порядке, - Артур перекатывается на бок, вслед за Сметвиком, чтобы вновь оказаться лицом к нему. – Тебе не нужно бояться. Всё хорошо, - уговаривает Артур, попеременно гладя Ги по волосам и спине. Костюм Артура помялся, но ему было плевать, потому что шею опаляло чужое дыхание и задевали чужие губы, а пальцы уже начинали болеть от чужой хватки. – Я чувствую то же самое, - Артур находит вторую ладонь Сметвика и кладёт её себе на грудь, в то место, где сердце пытается пробить дыру в грудной клетке. – Ты не один, всё хорошо, - в который раз как заклинание, заговор или приворот. Как обещание и надежда. Артур всё ещё чувствовал себя охотником на дичь и хоть дичь уже угодила в капкан, из которого ей не выбраться, Артур не спешил разводить огонь.
Артур самую малость отстраняется, чтобы спуститься ниже и вновь найти губами чужие губы. – Всё хорошо, - заклинание на выдохе и поцелуй более долгий, чем первый, обещающий.