Маргарет Роули относилась к числу женщин, готовых многим пожертвовать ради своих детей и способными подставить под удар свою грудь, лишь бы над отпрысками не налегла тень страшной опасности. Сейчас волшебница как никогда ощущала угрозу, исходящую от приёмного сына, готового пойти на всё ради того, чтобы восстановить мнимую справедливость, и её настороженность не знала границ: казалось, вся она обратилась в слух, отдалась интуиции, а нервы превратились в натянутую струну. Каждый день в её голове возникали предположения о том, какой путь изберёт Торфинн в погоне за наследством, и новые идеи, как можно сорвать задуманные им планы. И чем отчётливее становились его угрозы,  тем яснее Марго понимала, что больше не может жить в постоянном страхе и готова принять отчаянные меры, только бы завершить эту гнусную охоту, положив конец всем притязаниям Торфинна.

     Волшебница накинула просторный капюшон мантии, чтобы её белокурые волосы не привлекали лишнего внимания, а тень надёжно скрывала лицо от любопытных взглядов, которые с первого же взгляда могли распознать в невысокой фигуре вдову Роули. Опустив голову, она быстро передвигалась среди немногочисленных прохожих, проскальзывая меж сгорбленных фигур магов и огибая карликов, едва различимо шелестя подолом бордового одеяния. Её целью был небольшой, но весьма известный магазинчик "Борджин и Бёрк", в котором, как она полагала, можно найти то, что избавило бы её от гнетущей проблемы раз и навсегда.
   Зловещая вывеска лавки сразу же привлекла внимание волшебницы, и та без особых раздумий потянула тяжёлую дверь и вошла в помещение. Её тут же обдало тёплым, но душным воздухом с привкусом старины. После морозной улицы это было даже довольно-таки приятно. Но женщина не спешила снимать замшевые перчатки, будучи прекрасно осведомлённой о невероятной силе некоторых артефактов, некоторые из которых вполне могли оказаться на одной из многочисленных витрин вокруг. Каждая вещица в этом месте навевала мысли о тёмной магии, и от этого Марго чувствовала себя несколько некомфортно, но если это и было так, она не выдала своих ощущений не единым вздохом. И лишь рука, обтянутая тканью бархатистой перчатки, придерживающая мантию, была неестественно напряжена, будто скована тревожными чувствами.
  - Добрый день, мистер Бёрк, - во встретившем её мужчине Маргарет тотчас узнала представителя одной из самых древних и почитаемых фамилий волшебной Великобритании и, собственно, владельца магазина.
    По отношению к Эридану Марго никогда не испытывала того почтительного благоговения, которое он зачастую вызывал своим статусом, должностью, положением и даже порой характером, однако, как и надлежало, миссис Роули относилась к нему с должным уважением, ничуть не умаляя собственного достоинства. Впрочем, и сам Бёрк всегда вёл себя более чем обходительно, что только способствовало благосклонности молодой вдовы. И потому присутствие хозяина в лавке не только не огорчило женщину, но и показалось добрым предзнаменованием: кто ещё разбирался в опасных артефактах лучше, нежели сам Бёрк?
   - Мне нужен достаточно... сильный артефакт, - издалека, но не без намёка произнесла Марго, выразительно вскидывая брови, а её негромкий голос разносился по комнате с мягкостью, которая вовсе не вязалась с целью её визита. В нём вовсе не было неуверенности, но примерно так мог звучать бы голос скромной благовоспитанной леди в оружейной лавке.
   Маргарет Роули не была убийцей. Ей не доводилось даже применять заклятие круциатус, и оттого она едва могла себе представить, каково это  - причинять человеку страдания или вовсе лишать его жизни. Она точно не относилась к числу людей, испытывающих садистское удовольствие, но обстоятельства загнали её в тупик. И ради спасения она была готова прибегнуть к столь жестокому плану, но, признаться, ещё не была до конца уверена в том, что ей под силу наложить руку на живое существо, сколько бы ненависти по отношению к нему ни жило в её сердце.
Однако то, что она стояла здесь, уже говорило о многом, и её решительность достигла пика. Только вот о её задумке не знала ни одна живая душа. Как бы отреагировали на её безумную идею о спасении её мать или, например, дочь? Поняли бы они, насколько переполнена отчаянной злостью молодая вдова? Простили ли бы они её за эту слабость? Все эти вопросы, хотя и тревожили её ум, отходили на второй план. Единственное, что стучало ныне в её ушах - неудержимое желание сделать так, чтоб её родные  дети стали единственными наследниками состояния покойного Фастбьёрна.

Марго встречала мистера Бёрка далеко не в первый раз, но только сегодня он навевал своим поведением жутковатые ощущения, словно знает гораздо больше, чем должен, словно в его распоряжении информация, не доступная другим сторонним наблюдателям жизни Марго. Конечно, тот факт, что всё наследство Фастбьёрна, в том числе и издательский дом, перешло в руки молодой вдовы, а не старшего сына, быстро стал достоянием общественности и неоднократно перипетии этого дела были освещены в газетах, но ни Марго, ни Торфинн никогда не давали повода окружающим думать так, словно в их семье уже давно произошёл раскол и царит атмосфера жестокости и недоверия. Им обоим не было выгодно привлекать излишнее внимание к происходящему в семье Роули и делать её объектом ещё больших пересудов: не хватало ещё только, чтобы начали делать денежные ставки на то, кто быстрее перегрызёт другому глотку. Так, на торжественных приёмах они представали образцом согласия и заботы о ближнем, ни взглядом единым не выдавая клокочущую в их сердцах алчность, перерастающую в ненависть. Кажется, избавься Торфинн от Марго первым, никому бы и в голову не пришло, что убитый горем юноша мог направить палочку на дражайшую мачеху, с такой любовью относившейся к приёмному сыну, словно тот был её кровным продолжением. И несмотря на то, что столь отвратительное лицемерие было неприемлемым для миссис Роули, в сложившейся ситуации оно казалось единственно верным выходом, дабы не накликать ещё большую беду на свою голову и на родных детей.
   Эридан же производил впечатление человека, просвещённого во всё происходящее. Или же так просто казалось, но он точно знал, кому было предначертано стать жертвой белокурой ведьмы - это было видно по его глубоким глазам, взирающим на Марго будто с издёвкой вперемешку с уверенностью в своих действиях, и, вместе с тем, они сохраняли холодную непроницаемость. От этого женщина стала испытывать ещё большие сомнения: стоит ли доверять этому опасному человеку? Она слушала владельца лавки с непреувеличенным вниманием, поскольку единственное, что не вызывало у неё подозрений, так это его безоговорочное знание своего дела, и, не ставь он под угрозу  конфиденциальность её визита, Марго бы наверняка сказала, что не обратилась бы за консультацией ни к кому больше. Но то, как себя вёл маг, теперь вызывало лишь опасения.
   Благоразумно последовав предупреждению Бёрка, Марго отшатнулась от указанного стеллажа так стремительно, словно уже почувствовала сгусток чёрной энергии, надвигающейся на неё от лежащего на полке артефакта. Она знала, куда шла, с самого начала, но попав в столь тёмное место, переполненное сильнейшими смертельными орудиями или чем пострашнее, волшебница с особенной ясностью ощутила всю опасность, кроющуюся в этой лавке. Ей казалось, словно спёртый воздух, отравленный парами мучительной смерти, медленно проникает в лёгкие, сокращая их объём и заставляя верить в то, что долгое нахождение здесь может привести к летальному исходу. Эти мысли были по-детски глупыми, но женщина была напугана. Так напугана, что её пальцы крепко впивались в плотную ткань мантии, а напряжение чувствовалось в каждой клеточки её тела, но остальные её жесты, мимика и даже голос оставались спокойны - самообладания у неё было не занимать. К тому же, Эридан не казался тем, в чьих интересах будет навредить благосклонной к нему вдове, с которой ещё ни разу за всё время знакомства не случалось даже малейшего конфликта интересов. Тем самым Маргарет успокаивала себя, ругая за нелепый страх, но вот владелец магазина даже и не думал беспокоиться о её душевном равновесии, лишь внося разлад в её решительность.
  - Мистер Бёрк, Вам не кажется, что люди, приходящие сюда за смертельным оружием, прежде тщательно взвешивают своё решение? - волшебница прищурилась, похолодевшим голосом давая понять мужчине, что она как никогда уверена в своих действиях. Однако в его словах было слишком много правды, и, конечно, Марго прекрасно знала, что фортуна может изменить ей, но в любом случае её ждало утешение: её дети получат наследство, и на их пути не будет более жестокого соперника. Им никогда не придётся жить в нищете или боязни лишиться всего от рук безумного сводного брата.
  - Быть может, другого выхода больше нет.
   Лицо волшебницы стремительно побледнело. Она не видела смысла пытаться скрыть от Бёрка то, о чём он и без того осведомлён, и оттого прямо заявила о своих намерениях, подтверждая его уверенное предположение.

  - С удовольствием, -  бесцветно произнесла Марго, скорее отдавая дань вежливости своими словами и согласием испить чаю в этом жутком месте. Отвергнуть предложение было бы, по меньшей мере, грубо, и миссис Роули не стала искать пути к отступлению. Ситуация не станет сложнее, чем сейчас. К тому же, её физическое состояние, пошатнувшееся от нервного напряжения, вызывало опасения, и крепкий горячий чай пришёлся весьма кстати, как любезно предложенный стул, на который женщина тотчас опустилась, расправляя платье, в надежде обрести хоть мнимую иллюзию устойчивости. Но идея устраивать чаепития в окружении мощных артефактов и ядов не приносила облегчения.