Прохладный осенний ветер лениво шелестел страницами книги. Пальцы придерживали непослушный пергамент сами собой. Рефлекторно. Без особой цели и смысла – ведь взгляд рыжей волшебницы не останавливался на истории гоблинских восстаний с того самого момента, как раскрытая книга была уложена на колени. Лили смотрела вдаль, будто бы любуясь осенним пейзажем. На шестом курсе Эванс планировала углубленное изучение трансфигурации, а научилась лишь мастерски делать вид.

Делать вид, что не существует Северуса Снейпа, то и дело встречавшегося ей в коридорах. Что Джеймс Поттер – самый обычный однокурсник, не вызывающий ни возмущения в разуме, ни теплоты в душе. Что учеба – это самое важное, что можно вообразить. Что ей действительно очень нравится просто сидеть в этой открытой ветру галерее и читать, то и дело поглядывая в окно. Что ее совершенно не интересуют блестящие на солнце стеклянные крыши хогвартских теплиц.

Даже Мэри говорила, Лили сошла с ума и выдумывает себе проблемы на пустом месте. Лили отмахивалась и говорила, что тут просто тихо и красиво. И пахнет приятно… «Драконьим навозом? Лилс, опомнись, а?» - вновь прокрадывается в память звонкий голос подруги. Но Лили лишь отмахивалась. Она ведь прекрасно маскируется. Не может же такого быть, что единственной, кого способна провести эта тщательно продуманная игра, оказалась сама Лили Эванс. Нет-нет, что вы. У девочки просто сменились интересы, как страницы учебника на коленках – ветер предлагает пропустить описание гоблинских бунтов. Перейти сразу к последствиям.

Последствия пятого курса дули в спину холодным ветром.  Лили спешила, убегала, но они раз за разом догоняли ее. Не позволяли забыть. Даже первая приветственная вечеринка клуба Слизней не стала для нее привычной отдушиной. Профессор Слагхорн был прекрасным зельеваром и уважаемым человеком, но едва ли от кого-то, кто привык смотреть чуть дальше обложки, могла укрыться его охота за выгодой и полезными связями. Все эти фотографии именитых выпускников, памятные подарки, горделивые рассказы – всё это буквально кричало об истинном предназначении клуба.  И это, чего греха таить, льстило Лили Эванс. Приумножало веру в то, что она добьется всего, чего желает. Лили спешила на встречу клуба, в надежде спрятаться от ветра, но попала в огонь. Слагхорн, определенно, был раздосадован тем, что «такая талантливая юная леди» предпочла не проходить углубленный курс зелий на последних курсах. Лили мягко улыбалась и вежливо отстаивала своё право изучать магию трасформаций без помощи котла и поварешки. И Слагхорн отступал лишь для того, чтобы подобрать синонимы к своему разочарованию. И вновь вступить в словесный бой. Лили кипела, как забытый на огне котёл. В очередной раз услышав «Ах, мисс Эванс, как же вы так», она уже была готова взорваться, едкой кислотой осев на стенах торжественно украшенной комнаты. Признаться, что большая часть ее гениальности – заслуга Снейпа. Да-да, того самого, которого вы, профессор, в упор не видите. Что в гробу она видала эти зелья, этот клуб, эту школу вообще и весь шестой курс в частности. Главное, не разрыдаться, пока не выйдет в коридор, думала Лили, помешивая в голове огнеопасный коктейль своего раздражения, копившегося весь сентябрь. Но Слагхорн отвлекся. Увидел кого-то у входа, извинился и был таков. Лили, весь вечер настороженно следившая за перемещениями профессора (что, определенно, помогло ей уменьшить количество «Ах, мисс Эванс» вдвое), не смогла заставить себя отвести взгляд. И это казалось ей необычайно невежливым ровно до того момента, как в фигурке волшебницы она узнала сестру Мальсибера («того самого, Мэри, ну подумай, логично же!»), а в руки Слагхорна перекочевал сверток, подозрительность которого была прямо пропорциональна предубеждениям Эванс относительно фамилии Эвелин.

Но Мэри, которой Лили пересказывала события того вечера, лишь пожала плечами. Ну Мальсибер и Мальсибер, с кем не бывает. Однако Лили была непреклонна. Лили делала вид, что разоблачить таинственные махинации Эвелин и Слагхорна – дело чести. Всё внимание её переключилось на хаффлпаффку. Ветер, холодящий лопатки, стал практически неощутим, и Лили не могла, не хотела позволять себе бросать эту нелепую, по мнению подруг, слежку. Между увлеченностью Эвелин травологией и страстью Слагхорна к добыче ингредиентов обходными путями виделась Эванс вполне крепкая логическая связь. Единственное послабление, на которое она согласилась, благодаря мягчим уговорам МакДональд – не бежать сразу к профессору Спраут с необоснованными подозрениями. Добыть, для начала, неопровержимые доказательства нарушения правил.

Очередной день стремился к завершению, очередной учебник недовольно шуршал непрочитанными страницами. Очередное пустое ожидание. Лили не позволяла себе унывать. И уж тем более – сдаваться. До отбоя еще есть время. Она может пропустить ужин, Мэри наверняка захватит для нее пару кексов. А в октябре она обратится за помощью к знатокам Хогвартса. Главное – поймать хоть одного на безопасном расстоянии от Поттера. Таков был план. Гордость в обмен на правду. Очень хороший план. Лили делала вид, что нервно грызть леденцы один за другим – её новая дурная привычка. С восхитительным планом никак не связанная. Лили делала вид, что ей всё равно, появится сегодня Эвелин или нет.

- Гиппогриф меня раздери! – выругалась она, вновь переведя взгляд за окно. Знакомая фигурка приближалась к теплицам. Больше половины пути успела преодолеть, пока Эванс уничтожала конфеты и нервные клетки! «Возьми себя в руки», время еще есть. Окрыленная близостью успеха, Эванс так стремительно спрыгнула с подоконника, что едва успела поймать ускользающее от нее равновесие. «И ни к кому я в октябре не пойду», думает она, спеша на улицу. Тень сожаления, промелькнувшая от этой мысли, была погребена под сосредоточенностью на быстром шаге. Лишь возле приоткрытой теплицы Эванс затормозила. Поправила значок старосты на рубашке. Выдохнула. «А дальше что?».

А дальше Лили думать не будет. Просто войдет в средоточие теплого воздуха и растительных запахов. Неторопливо пройдется мимо зеленеющих грядок. Замрет в десятке шагов от цели в позе человека-старосты – скрещенные руки на груди, легкий наклон головы и прищуренный взгляд.

- Что ждет котел профессора на этот раз? - интересуется она максимально равнодушным голосом. А в голове – ураган. Подумать только, столько дней ожидания, выслеживания и планирования, а она ничерта не продумала, что говорить, когда, наконец, поймает Мальсибер с поличным. В памяти – укоризненное лицо Мэри. Нахмурившись, Лили поспешно сглаживает свой обвинительный настрой излишне безучастным: Надеюсь, у тебя есть разрешение от мадам Спраут.
«Надеюсь ли?».