Он раздражённо толкает дверь, буквально выскакивая из кабинета. Первое занятие у первого курса стажёров - комом. Августовское происшествие с девчонкой-оборотнем не сошло ему с рук: теперь стажёры считают своим правом отпустить по этому поводу смешок-другой. Как же, их обучает тот, кого чуть не упекли за решётку. Сметвик сжимает зубы так, что немеют челюсти. Его обычно сложно вывести из себя, но этим уникумам удалось сделать это даже лучше самого бездарного стажёра в Мунго. Он хмурится, выпуская посмеивающихся стажёров - на пять минут раньше конца занятия, потому что терпеть больше нет сил.
Закрыть глаза.
Прислониться спиной к захлопнутой двери и ощутить затылком её твёрдость и прохладу.
Сметвику необходимо поговорить с кем-нибудь.
Поговорить с ним
Стопка стажёрских тестов на психологию летит на пол, туда же приземляется Ги. Он расстроен и потерян, он не знает, что делать и как себя вести. Из разбросанных вокруг листов выуживает пергамент с работой Стеббинса и бегло скользит по ней взглядом. Если бы он был хогвартским преподавателем, он поставил бы "Т". На стажировке нет оценок. Есть баллы. От нуля до десяти. Стеббинс получит ноль и это сотрёт ухмылку с его лица.

Собрав листы и поднявшись с пола (попутно поймав на себе удивлённые взгляды стажёров постарше, но совершенно не обратив на них внимания), опустив голову, он побрёл по коридору. Врезался в кого-то. Извинился и прибавил шаг, через несколько мгновений уже оказавшись в лифте, а ещё через несколько - на стуле для посетителей рядом со столом сестры.
- С каждым годом эта работа становится всё больше неблагодарной, - проворчал он, показывая сестре злополучный тест Стеббинса, - не понимаю, как он вообще прошёл отбор?
Он любил по субботам заглядывать к сестре, когда та работала в первую смену, иногда терпеливо дожидался окончания её работы, чтобы посидеть в какой-нибудь маггловской кондитерской, как в старые добрые времена.
- Кажется, августовская шумиха вокруг оборотней была только цветочками, - тихо пробормотал он, забирая с края стола свежий номер пророка и просматривая новости, - видела? Какой-то умник в своей новой книге чуть ли не с животными оборотней сравнивает.
Сметвик не считал их животными. Всегда он ратовал за равные права. И много раз говорил Артуру, что когда-нибудь обязательно откроют лекарство от ликантропии. После случая с девочкой-оборотнем этот вопрос не мог оставить Ги равнодушным, хоть он и привык всегда и во всём придерживаться строгого нейтралитета.
- Они не животные, - Крат отрицательно качает головой и ловит на себе задумчивый взгляд сестры, ощущая, как лицо буквально горит огнём. Он буквально читает в её проницательном взгляде немой вопрос и отвечает на него таким же молчаливым кивком: "Да, в последнее время мне хуже".
Но он не хочет портить встречу разговорами о собственном самочувствии. Виновато улыбается, оглядывая кабинет, в котором они не одни - за соседними столами сотрудники заняты своей работой, не взирая на то, что время обеденного перерыва.
- Как дела у Роберта? - с неподдельным интересом спрашивает Ги. Он редко интересуется личной жизнью сестры, откладывая подобные темы на поддержание беседы. И вопрос приходится весьма кстати.

- Так-так-так, и чем это мы занимаемся в рабочее время?
Голос коллеги был полон вкрадчивого садизма, но должного впечатления на девушку не произвел. В какой-то момент она действительно привыкла к такому отношению. Бумаги – бумагами, заседания – заседаниями, но Комитет по избавлению от опасных существ относился к тем отделам, где сотрудники были вправе требовать от коллег определенного уровня стойкости, в том числе моральной. Ты либо принимаешь эти правила игры, либо идешь стенографировать заседания Визенгамота. Хотя, это интересный вопрос, что требует большей стойкости, а то эти особо бурные дискуссии, когда у почтенных магов в процессе заканчиваются доводы и руки невольно начинают искать аргументы потяжелее… Бороду оппонента, например, или скамейку в зале заседаний. Последние, правда, были хорошенько закреплены.
Так что Эвелин всего лишь усмехнулась и приподняла бровь. По ее скромному мнению занятие было более чем красноречивым. Да и то, что к ней периодически демонстративно обращались как лапочке-девочке, по случайности зашедшей в отдел к большим дядям, давно перестало раздражать. Не самый худший стиль общения и если иного способа подкалывать мисс Мальсибер так и не нашлось, а «детка, жуй конфетку и молчи» и правда приносило сладости.
- Готовлю подарок к юбилею. – Вежливость еще никто не отменял, даже когда тебе ловят в процессе вычищения ракушки огромного глизня. Точнее говоря, в кожаном фартуке и рабочих перчатках из драконьей кожи. Не тех, что все они в детстве привозили в школу, высоких – таких, что ремнями крепятся к предплечьям. Ничто другое от едкой слизи с высоким содержанием кислоты не защитит. Эвелин примерилась к вяло подергивающей мантии, стерла еще часть слизи и поделилась мыслями вслух: – Я так думаю, стоит начать с подошвы, по кускам обрезать мантию а уже потом до легких, желудка, пищеварительной железы, ну и всей прочей требухи.
- Как вариант. Когда дойдешь до гонады, вынимай аккуратно, сможешь сдать в аптеку или обменять у наших зельеваров на коробку шоколадных котлов. Судя по размеру этого глизня, очень большую.  Хотя не понимаю, как тебе удалось его убить, не повредив панцирь.
- О, он не мертв. Он оглушен. – Эвелин нежно улыбнулась и сдула с лица выбившуюся прядь. Но она снова упала на нос. – Ты не поможешь? Да-да, вон туда обратно, под заколку. Так вот, этот здоровяк повадился гулять в саду одной очень достойной леди. И все бы ничего, но при этом он изувечил живую изгородь, три клумбы, триста метров садовой дорожки и двух домовых эльфов, пытавшихся его поймать. Поэтому меньшее, что я могу сделать – это превратить его панцирь в вазу для фруктов. Можно было еще в плевательницу – достойная кара за те штамбовые розы, но совершенно недопустимый подарок для леди. И, вот какая жалость, ни один толковый мастер не возьмет глизня целиком, только панцирь. Так что грязная работа опять на мне… О, подай пожалуйста вон тот нож. Да нет же! Этот для снятия шкурок, где ты тут шкурку нашел? Вооон тот, с узким лезвием. Именно, спасибо.
Первый кусок отрезанной мантии полетел в урну под столом.
Самым сложным было не только поймать этого глизня, не повредив, но и сделать это незаметно для миссис Паркинсон. Есть некоторые вещи, которые с большой гарантией портят чаепитие. Незапланированное явление свекрови, авроры с обыском, ну или гостьи, бегающие по изъеденным кустам с нежным «Иди сюда мой маленький, мой хорошенький!» и  палочкой наперевес. Эвелин до сих пор не была уверена, что обо всей этой ситуации думал Эдвин Паркинсон, решивший познакомить ее с родственниками во время пятничного ужина. Во всяком случае, он помог ей скрытно вынести оглушенного глизня, и совы с вежливой просьбой больше не тратить свое время на визиты в их дом больше не поступало.
Они не говорили о Доротее. Они не говорили об Этель.
На десерт подавали лимонный кекс с глазурью, белоснежной, как клифы Дувра. А Эвелин не могла отделаться от ощущения, что все это не просто так. Она была доброжелательной девушкой – да, но и выходить за рамки приличий не привыкла. Но когда Калиопа Паркинсон сокрушалась о своем саде, ей остро, просто невыносимо захотелось сделать что-то настоящее, не загнанное в рамки этикета.
Не самое разумное желание в их обществе.
- Упс. – Девушка скривилась, когда поняла, что задумавшись прорезала часть органов и теперь рука хлюпает в противной жидкости, скорее всего желудочном соке. – Как хорошо, что я не хирург. 

БЮРО ПО РОЗЫСКУ И КОНТРОЛЮ ДРАКОНОВ
Эрик просто выполнял свою работу. Не привлекал внимания и не отсвечивал - впрочем, как и всегда. Не любил суматоху вокруг своей персоны и терпеть не мог, когда ему поручали что-то особенно срочное, поэтому и благополучно прятался среди вороха документации и отчётов. Впрочем, начальник и так без труда мог его найти - благо, светлая макушка торчала выше остальных. Вот и в этот раз громогласное "Эээээрииииик" прервало сонное монотонное жужжание сотрудников, решивших обеденный перерыв провести на рабочих местах. Эрик закатил глаза - ну почему вечно он?
Он успел сделать пару шагов. Всего лишь пару шагов, которые могли бы его спасти. Но что сделано, того не воротишь. Раз-два-три и по отделу прокатился гул. Всего лишь отголоски того, что творилось уровнями выше, в отделе магических катастроф и в отделе магического правопорядка.
- Мамочки, - только и успел произнести драконолог, как его придавило к полу массивным куском потолка. Раздался хруст ломающихся костей и сдавленный крик.
Он даже заплакал от резкой боли и невнятным мычанием попытался обратить на себя внимание коллеги Сметвик и её брата, впрочем, это было лишним, обвал потолка и без того привлёк их внимание так сильно, что оба повскакали со своих мест.
Но это не было единственным происшествием. Посреди помещения внезапно появился внушительных размеров огненный дракон, похожий на дитя адского пламени, и гордо полетел по кабинету в сторону Сметвиков, готовясь изрыгнуть мощную струю пламени из постепенно открывающейся пасти.
КОМИТЕТ ПО ИЗБАВЛЕНИЮ ОТ ОПАСНЫХ СУЩЕСТВ
А в это время буквально за стенкой Эмма Хиггс с опаской и некой ревностью поглядывала на молодую Эвелин Мальсибер, разделывающую глизня так мастерски, что невольно пробирала зависть. Она бы тоже так хотела, но выдающимися способностями похвастаться не могла. Ей вообще часто казалось, что она здесь исключительно из-за красивых глаз. А вот Мальсибер... юная, талантливая, умная, перспективная. Когда-нибудь она обязательно займёт место главы комитета и этот день Эмма уже заранее планировала отметить чёрным в календаре - траур по более-менее спокойной жизни.
Навострив уши, она с жадностью слушала разговор, делая вид, что занята своими делами. Разговор был не то, чтобы интересный - никаких сплетен не выудить и не разнести по отделу, скука да и только! Хотя всё-таки одно она могла - эти двое слишком часто стояли вот так близко друг к другу. О, он поправил ей выбившуюся прядь волос. Это явно что-то значит.
Незаметно для себя, она постепенно подходила ближе, шажок за шажком. И через несколько минут лишь пространство в несколько метров разделяло их. С такого расстояния Эмма без труда могла рассмотреть глизня и с досадой отметить, что работа действительно проделана качественно.
И такое зрелище заставляло злиться. Эмме срочно нужно было отвлечься и она собралась было уйти, громко хлопнув дверью, но пол вдруг покачнулся под её ногами и она вцепилась в первое, что попалось ей под руку - волосы мисс Мальсибер, собранные в причёску. Эмма правда не хотела, так вышло (впрочем, в дальнейшем она об этом никогда не сожалела). От неожиданности и резкой боли в затылке Эвелин опрокинула на себя ещё не до конца очищенную раковину с глизнем. Капли слизи попали на открытые участки кожи на шее, вызывая новую боль.
- Там... там... там пожар! - заорала Хиггс, повернув голову в сторону двери и увидев в коридоре отблески пляшущего в соседнем подразделении огня.
ПОРТАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
- Я знала, что придётся добираться к вам лично! - мадам Пэгворм тяжело дышала, приземляясь на стул, который жалобно заскрипел под ней. Она была возмущена и даже разочарована в работниках портального управления. Столько раз обращаться за помощью и каждый раз получать вежливые (а иногда и не очень) отказы. Где это видано, где это слыхано!
Она схватила за запястье проходящую мимо рыжеволосую сотрудницу, которая куда-то спешила. Сильно сжала цепкие пальцы на коже и медленно подняла голову, с осуждением уставившись на девушку.
- Милочка, я решительно не понимаю, что за бардак у вас здесь творится. Неужели я требую невозможного? Всего лишь портал в мою любимую пекарню, которую за такое долгое время уж можно было организовать. Что за невоспитанность? Я уже, между прочим, не девочка, чтобы бегать за вами.
О, она могла бы продолжать свою тираду бесконечно. Слова лились и лились из её рта, а взгляд не отрывался от девушки, пытавшейся вырваться из крепкой хватки - да только зря, не получится так просто освободиться от приставучей старушки.
- Я подам на вас жалобу! Я дойду до самого министра! - она потрясла в воздухе свободной ладонью, показывая, что её намерения весьма и весьма серьёзны, - вы ответите мне перед Визенгамотом!
Мадам Пэгворм сегодня явно встала не с той ноги. С утра она уже успела поругаться с соседками-старушками и даже не вышла к ним на лавочку, обидевшись на подружек. Поэтому разбирательство в министерстве стало лишь продолжением долгожданного банкета.
- Чего вы молчите? А возразить-то и нечего? А? - она потянула девушку на себя, так, что та чуть не присела старушке на колени. Попутно вывернула рыжеволосой кисть (удивительно, и откуда в ней столько силы), но как будто даже и не заметила этого.
- Кто-нибудь вообще в вашем министерстве работает по совести? Бюрократы!
С потолка вдруг отвалился и упал на голову старушке кусок штукатурки, разлетевшись побелкой по и так белым волосам. От этого мадам Пэгворм взвизгнула, отпустив от неожиданности руку сотрудницы и оттолкнув её так, что та приземлилась на пол рядом со стулом, быстро стряхнула с головы кусок обвалившегося потолка.
- Бедлам! - сделала короткий вывод она и уже собралась было подняться, чтобы дойти до начальника отдела и написать жалобу (а заодно отправить ещё одну руководителю отдела магического хозяйства), но не успела - второй кусок штукатурки сорвался вниз, больно задев её по ноге, а следом вдруг из искусственных окон хлынула вода, постепенно наполняя помещение и уничтожая бумаги, забытые на столах.
- Караул, топят, - завопила мадам Пэгворм, наворачиваясь со стула вниз и повисая у ещё не успевшей подняться с пола девушки на шее.
ОТДЕЛ ТАЙН
Эллис разглядывал всё, что его окружало, жадно впитывая картинку, как губка. Сегодня был первый день его стажировки в отделе тайн и это было настолько чудесно, что одновременно хотелось радостно кричать и наоборот перехватывало дыхание и захватывало дух от масштабов неизведанного. Он шёл мимо полок с неизученными артефактами, таинственными приспособлениями, чьи свойства так и не были до конца изучены, и пытался ничего не трогать.
Но как будто червь сидел в нём, прогрызающий дырку в понятии "нельзя", с радостью распускающий гниль в силу воли. Как будто кто-то шептал ему на ухо "третий стеллаж, третий стеллаж, третий стеллаж, тупоголовый ты болван". И Эллис не понимал, но искал тот самый третий стеллаж, давным давно уйдя от своего рабочего места, потеряв из виду куратора и вообще, по-моему, заблудившись.
- Да что за третий стеллаж и какого лешего я там забыл... - пробормотал он, останавливаясь и снова оглядываясь. Никого вокруг. Кажется пора кричать заветное "Аууууу, лююююдииии", но стажёр не успел - взгляд наткнулся на табличку с номером три.
"Аллилуйя, я думал, ты проторчишь здесь до конца света", - снова проснулся внутренний голос и Эллис, будто завороженный, тряхнул головой.
- Пошёл ты к чёрту, - выругался он сам на себя и протянул руку, с опаской шарясь по высокой полке: заглянуть на неё не хватало роста, приходилось действовать в слепую. Рука натыкалась на какие-то предметы, прикосновения некоторых из них отдавались болью или неприятными покалываниями в руке, но что-то подсказывало ему, что нужное он пока не нашёл.
"Есть. Нажми сильнее"
Он нажал и тотчас же отпустил, зачем-то побежав прочь от злополучного стеллажа. оказавшись на приличном расстоянии, Эллис вдруг осел на пол, непонимающе уставившись на мужчину перед собой. Он совершенно не помнил, как здесь оказался и что здесь забыл.
- Сэр, простите, сэр, - чуть зикаясь пробормотал он, поднимаясь перед мистером Паркинсоном, и виновато опуская голову, - вероятно, я не должен был сюда заходить... - и даже на всякий случай представился. Сознательный малый:
- Эллис Гринвуд, сэр, стажёр.

Надеяться забежать в архив лишь на пару минут, чтобы захватить нужные бумаги, было, конечно, смешно и нелепо. Наивно. Лили наивной себя никогда не считала, а потому невероятно расстроилась, обнаружив, что уже битый час ищет примеры похожих дел и намечает план обороны для каминного центра. «Перестань делать чужую работу, Лили», - мотает она головой, откладывая в сторону перо, и убирает стопку заявлений вместе с полезными заметками в сумку. «Иначе кто будет делать твою?», - взгляд замирает на двери в дальней секции архива. За которой то и дело вспыхивает мягкий свет – очередной именной портал перенес своего владельца в точное переплетение координат, на мгновение зажигая бирку на свитке учёта. Недовольно нахмурившись, Лили решительно встаёт со стула. Не в тех архивах она просиживает своё ценное время! «Соберись, Эванс. Ты ни в чем не виновата. Марта справится сама. У тебя, в конце концов, чертовы вафли! Кто станет ругать человека, который приносит вафли?» - дверь в архив закрывается за приободрившейся рыжеволосой фигурой.

В приемной, тем временем, появился первый посетитель. А все сотрудники – напротив. Кто испарился, кто притаился за кипой бумаг. Очень важных, вероятно. Лили строго оглядывает приёмную, поджимает губы – ну что за безобразие? «Человек сидит. Ждёт!». А мистер Минс со скоростью полбуквы в минуту читает стажерский отчет. Двухлетней давности. Вверх ногами. «Камины, вафли, Марта!», встряхивает она головой, не позволяя сбить себя с намеченного плана. Рано или поздно кому-нибудь станет стыдно. К сожалению, сегодня Лили Поттер – не кто-нибудь. Не успела она деловито задрать нос и направиться в общий коридор транспортного отдела, как:

- Ой! - смыкаются на запястье жаждущие скандалов наручники. Лили удивленно оглядывает старушку, гадая, откуда у нее столько сил и как бы так помягче довести до ее сведения, что Лили Поттер – определенно, не милочка. Что Лили Поттер спешит и вообще считает такое обращение не только оскорбительным, но и незаслуженным.

- Всего лишь портал в мою любимую пекарню, - «о, ради всего святого!», и ноги слабеют, норовя рухнуть в коленопреклоненной позе. Лили дергает зажатой в тиски рукой, но какая ведьма отпустит так легко пойманную добычу? Запястье ноет, старушка мечет молнии, Лили штормит. И даже кажется, что где-то гремит гром. «Как бы так помягче, повежливей?», но мысль смывает за борт очередным широким движением морщинистой руки. Ясность мыслей безнадежно проигрывает напору громких слов, терпение трещит по швам и Лили старается сохранять хотя бы равновесие. Не падать в омут совести. Не верить, что сама виновата. «Ответь, в самом деле, хоть что…» - Ай! – вскрикивает она от внезапной боли в запястье, чудом удержавшись на ногах. Быстрый взгляд через плечо – «мистер Минс, вы трус!». Она осталась один на один с грозовой тучей по имени мадам Пэгворм. «У некоторых волшебников из святого – только булочки». Осознание мгновенно преобразует боль в гнев. Отрезвляет. «Да провалиться мне на этом самом месте», если мадам верит, что после одной покалеченной руки Лили Поттер подставит ей вторую.

- Мадам, клянусь господом богом, если… - рычит она сквозь зубы, однако угроза обрывается на полуслове. На помощь Лили приходит… потолок. «Это ведь не моя магия, правда?». Едва ли она ожидала такой буквальной реакции на свои мольбы, когда задирала голову к скрытым за штукатуркой небесам. «Что за?», только и успевает промелькнуть изумление на побелевшем от гнева лице, как запястье получает долгожданную свободу и Лили падает на пол. «Будут синяки», но саднящие локти в мгновение ока переходят в разряд проблем, которые могут подождать. Лили не сдерживает недоумевающий, нервный смешок, когда следующий кусок штукатурки приземляется рядом с мадам Пэгворм.

- Сохраняйте, пожалуйста, спокойствие, - ошарашенно начинает она, но в следующий миг уже не может винить мадам в недостатке хладнокровности. Стекло на окнах звонко трескается и мир за пределами разума Лили охватывает хаос. А мадам Пэгворм, видимо решает, что не успевшая прийти в себя Поттер – лучшая пара на время потопа. Лишь хвост на затылке спасает Лили от очередной ссадины, когда она под весом старушки откидывается на пол всем телом. Стремительно пребывающая вода застилает глаза, заливает уши, нос, открытый в изумлении рот. Лили пытается подняться, откашляться, взять себя в руки. «Для начала… какого Мерлина?».

Благо, руки действуют быстрее разума. Лили отталкивает ведьму, выхватывает палочку и, резко выбросив руку в сторону главной стены со свитками, кричит: Импервиус! – того же заклятья удостаивается карта. Откинув мокрые волосы с лица, Поттер тратит несколько секунд, чтобы оглядеть затапливаемые столы, вокруг которых ровными прямоугольными льдинами уже покачиваются на волнах забытые отчеты и прошения. Еще несколько взмахов и распахиваются все двери в приемной, предоставляя потокам воды «больше площади для распределения объема, как в школе, Эванс, как в школе». Пульсирующая боль в запястье и локтях упорядочивает мысли. Лили сбрасывает насквозь промокшие туфли и босиком подбегает к своему столу, открывает сумку и простым магловским карандашом – «чернила-перья, некогда!» - пишет на волшебной сиреневой бумаге: «В маг.тр. отд. (потр. уп.) ПОТОП! Эванс». Она не обращает  внимания на перепутанные буквы в словах и собственной фамилии, спешит сложить из листа самолетик и отправить его в долгий полет в отдел магического хозяйства. Выдыхает.

- Мадам Пэгворм, перестаньте визжать! – сообразив, что за комариный писк пытался нарушить стучащий в висках ритм, Лили оборачивается к ведьме, однако та продолжает причитать. Поттер хмурится, скрипит зубами и взмахивает палочкой: Сядьте! – стул с готовностью подхватывает мадам и взлетает, чтобы остановиться в полуметре над полом, - Вдохните. Выдохните. Ещё раз. Слушайте меня внимательно, мадам – мне нужно вернуться. Проверить. Архив, понимаете? - «смогут ли защитные чары выдержать такой напор?», - Мы не можем позволить себе потерять все данные. Поэтому вы сейчас сидите здесь и ждёте подмоги. Или эвакуируетесь самостоятельно. Палочка при вас? Только не делайте глупостей, - Лили старается, чтобы голос звучал спокойно и доброжелательно, но спешка сбивает дыхание, - Не бойтесь, всё будет хорошо, - выхватывает из сумки ключи, проводит над ними палочкой, сосредоточенно морща лоб. Железо плавится, сминается в бесформенный комок, чтобы – «спираль и вверх!» - повиснуть блестящим свистком на цепочке, - Работает? – результат поспешной трансфигурации издает тонкий неприятный свист, - Чудно. Возьмите. Если что – свистите, - накинув цепочку на шею мадам, Лили приободряюще хлопает её по ладони и разворачивается на пятках.

У самой двери догоняет её испуганный свист.

- Три коротких, три длинных, три коротких, мадам. Тогда вас обязательно спасут, - оборачивается она через плечо с самой успокаивающей улыбкой, на которую сейчас способна. Взмах палочки и её сумка прыгает со стола на колени к старушке: Если хотите - там есть вафли. Не переживайте, я скоро вернусь.

Лили дергает дверную ручку и, подгоняемая волнами, вновь спешит в архив. К двери, за которой сигналят портальные свитки.

Ипервиус - заклинание, которое используется для ограждения предметов от физического воздействия воды. Проще говоря, «водоотталкивающие» чары.

Отредактировано Lily Potter (2017-08-27 20:09:00)

Не так уж давно, в коридоре Министерства к Эвелин прицепилась одна из журналисток Пророка. Может «прицепилась» и было слишком резким словом для вполне приятной беседы в кафетерии, хотя девушка отлично понимала, что говорить совеем уж откровенно – глупость несусветная, и грамотно мешала правду со стратегической дезинформацией. Например, она не стала рассказывать, что за историей об очаровательном детеныше гиппогрифа стоит казнь его матери – несколько человек пострадали от разъяренной самки. И никакого значения не имело то, что ее хозяин оббивал пороги Министерства, доказывая, что его девочка хорошая и ее просто спровоцировали (собственно, сама Эвелин и приложила максимальные усилия, чтобы грамотно отшить все попытки чокнутую мамашу оправдать).
Но одно «очаровательная мисс Мальсибер» помнила, независимо от того, страшно ли ей, больно или она в этот момент визжит от неожиданности: не терять головы. Возможно, она бы помнила это, даже будучи без сознания, но проверять как-то не хотелось. Стиснув зубы и не тратя время на спасение волос, Эвелин потянулась к флакону с нейтрализатором и недрогнувшей рукой вылила ее себе на лицо и шею. Не плеснула, как сделал бы любой человек с более слабыми нервами, расплескивая ценный состав, а методично пролила уже начавшие формироваться химические ожоги, не оставляя им ни единой возможности проедать кожу дальше.
- А в мое время говорили, что инструкции написаны кровью не следовавших им гриффиндорцев. – Усмехнулся коллега, протягивая отплевывавшейся девушке носовой платок. Эвелин предпочла промолчать. Для начала, часть нейтрализатора, попавшая на губы, оказалась отвратительной на вкус, что она даже слов не могла подобрать. Только пыталась проплеваться, вяжущее ощущение было настолько сильным, что она бы и свой язык бы выплюнула, если бы тот не утратил нужной подвижности. – Вот на что бы поспорить, что там не сигару в бумажный мусор выбросили? Не хочешь, Эвелин? Да, понял, не хочешь.
Они оба смотрели на голосящую, а теперь и бестолково мечущуюся по кабинету Эмму Хиггс с превосходством людей, нервная система которых выдерживала и беснующуюся в паре дюймов виврену, и эпическое побоище на тему «кто будет дежурить в Рождество».
- Выведешь?
Эвелин была вежливой девушкой. Очень вежливой, воспитанной в рамках традиционных ценностей чистокровных семей девушкой, поэтому вместо пошлой маггловской распальцовки только поправила растрепавшиеся волосы, из которых, судя по ощущениям, был выдран солидный клок. Но, наверное, ей следовал быть благодарной за то, что до снятого скальпа дело не дошло.
- Они должны объявлять эвакуацию? – Язык все еще слушался плохо, ворочался во рту слишком медленно, неповоротливо даже, несмотря на все приложенные усилия, и Эвелин с тоской подумала, что с заклинаниями в ближайшие минут пятнадцать придется тяжко.
- А «они» это кто? Лично министр? Ну, можешь подождать, конечно.
Ждать, если уж на то пошло, Эвелин не собиралась. Все время, пока они с коллегой обменивались фразами, никто из них не сидел на месте. Девушка вытряхнула кровавую требуху из панциря, завернула глизня в толстую клеенку, которая закрывала рабочий стол, и теперь запихивала свой трофей в сумку.  Мало ли что там в Министерстве происходит сейчас – потом, пожар или погром, с этим можно будет разобраться, а второго трофейного глизня она уже не поймает. То есть, может и поймает, но это будет уже не тот глизень, который испоганил розы миссис Паркинсон.
- Пойдемте, мисс Хиггс. – Хватка Эвелин была годами отработана на домовых эльфах, поэтому Эмме удалось только пискнуть, а вот вырваться она смогла бы, лишь пополнив коллекцию трофеев мисс Мальсибер собственной рукой. – Сохраняйте спокойствие.
Делегирование полномочий – отличительное умение грамотного начальства, поэтому Эвелин даже не пыталась спорить и рваться туда, откуда тянуло жаром и гарью. Оставалось только оценить ситуацию и попытаться выбраться к лифтам, по пути хватая того, кого можно. Хотя, насколько это правильно? Были ли они сейчас безопасны?

КОМИТЕТ ПО ИЗБАВЛЕНИЮ ОТ ОПАСНЫХ СУЩЕСТВ
Мисс Хиггс упирается и пытается вырваться - ей Мальсибер ну нисколько не нравится, чтобы позволять той цепляться за её руку, оставляя на нежной коже синяки.
- Ай, больно!
Но ей так и не удаётся вырваться, а когда лифт распахивает свои двери, она первая бежит в него, забиваясь к самой дальней стенке и утаскивая за собой Эвелин. Они благополучно поднимаются почти до Атриума, но лифту мало двух испуганных девушек. Он чувствует, что можно захватить добычу покрупнее и ползёт вниз, дружелюбно распахивая свои двери в отделе магического транспорта, пропуская третью. Он приветствует рыжеволосую жертву салютом из перегоревших лампочек, не давая при этом спохватиться Мальсибер и Хиггс, не выпуская их из своей пасти.

ПОРТАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
Мадам Пэгворм верещит и дрожит. Дрожит в её пальцах и свисток, выданный ей рыжеволосой сотрудницей. Она пытается в него дуть, получается слабо - лёгкие у старушки ни к чёрту. От льющейся с потолка воды свисток скользит в её руках и, наконец, ожидаемо падает на пол, булькнув напоследок, перед тем как потонуть.
- Милочка! Дорогая! Ради всего святого! - чуть ли не плачет старушка, подтягивая к себе ноги, но и это не помогает: туфли уже почерпнули достаточно воды. Холодной, неприятной, заставляющей одежду липнуть к телу.
Но её никто не слышал, а если слышали, то игнорировали. Кто будет заботиться о сохранности одной старушки, когда судьба многих волшебников стоит на кону?
Но ни истеричную мадам, ни портальный архив уже не спасти. Первой это понимает сама мадам Пэгворм, когда дверь, не обращая внимание на водное сопротивление, захлопывается, окатывая её волной с ног до головы и отрезая от заветного выхода. Захлопывается и дверь в архив, которую так старательно пытались открыть несколько сотрудников, сбежавших в одну кучку, чтобы дать посильный отпор буйству стихий. Весьма самонадеянно, кажется.
- Поттер, - глава портального управления, находившийся на месте, уже был весь мокрый. Рубашка липла к его телу, волосы - ко лбу и вискам. Он отфыркивался от новых порций воды, льющихся на их головы, и пытался хоть как-то удержать заклинание импервиус на двери и прилегающей к ней стене, но то ли силёнок было маловато, то ли вода оказалась куда более разумной, чем предполагалось на первый взгляд, - что у нас за шум в отделе?
Он смерил своего стажёра быстрым взглядом и чертыхнулся, когда водный поток вновь прорвал заклинание, - вы двое, помогите, - указал он на рядом стоящих сотрудников, - Поттер, пулей в отдел хозяйства. Одна нога здесь, вторая там, пока не затопило коридор и лифты!

Ей приходится ждать, когда освободятся лифты, чтобы запрыгнуть в первый пришедший и оказаться в ловушке за закрытыми дверями. Лифт не едет вниз, в отдел магического хозяйства. Механический голос, проговаривающий обычно "уровень такой-то, отдел такой-то" заел на одном слове и беспрерывно повторяет "осторожно! осторожно!". Голос срывается на высокие тона, когда в лифте внезапно гаснет свет и девушка не может устоять на ногах, когда лифт начинает движение. Вверх. И снова замирает.
В лифте невероятно душно и кажется, что нечем дышать. И даже не страдающей фобией замкнутого пространства ужаснётся - стены лифта медленно приходят в движение. С тихим шорохом они сужают пространства, словно хотят когда-нибудь сойтись в центре.

БЮРО ПО РОЗЫСКУ И КОНТРОЛЮ ДРАКОНОВ
Он сжимал зубы, чтобы не орать слишком сильно, но боль была настолько адской, что крик был неизбежен. Он не мог смотреть по сторонам и тем более не мог выбраться из завала, обрушившегося на него. Но он хотя бы мог видеть и это было его преимуществом перед Сметвиком.
Эрик успел лишь крикнуть им что-то вроде "в сторону", но не смог ничего сделать кроме этого: огромный огненный дракон разинул раскалённую пасть и полыхнул огнём в сторону Гиппократа. Огонь опалил его лицо, оставляя обуглившуюся кожу и, своей яркостью заставляя ослепнуть. Теперь Сметвик стал совсем беспомощным - мало того, что с драконами бороться не умеет, так ещё и зрения лишился.
- Уходите, я отвлеку его. Бегите!  - последнее, что сказал Эрик прежде чем драконья голова повернулась в его сторону, - Эй, чучело, поиграем.
Единственный выход - в коридор, а потом бежать к лифтам и молить кого угодно, чтобы один из них оказался свободен и исправен. Наверх, в Атриум, чтобы оттуда доставить пострадавшего Крата в Мунго, пока не стало слишком поздно. Осторожно, двери закрываются. А за дверями так светло, что слепит глаза. И холодно, настолько сильно, что пар идёт изо рта. Лишь делает жалкие попытки подняться вверх, но не может выдержать перепада температур и барахлит, срываясь вниз и зависая где-то на уровне отдела международного магического сотрудничества, не давая никому ни войти в него, ни выйти.

ОТДЕЛ ТАЙН
- Я... Сэр, я понятия не имею, что произошло и почему я здесь. Вот хоть режьте, не понимаю! - В этот же момент он готов был распахнуть на себе рубашку, вырвав пуговицы, чтобы подставить грудь, где беспокойно билось сердце, но стихии решили иначе. пол вокруг них пошёл трещинами во все стороны, а потом и вовсе провалился, увлекая двоих невыразимцев вниз, на тот уровень, доступ к которому имеют лишь несколько человек. На уровень, где находятся камеры с заключёнными.
Поняв, куда они попали, стажёр истошно завопил и отшатнулся, случайно наступив на какой-то артефакт, полетевший в дыру в полу вместе с ними.
- Да тут их не один. Надо быть аккуратнее, да? - неуверенно спросил стажёр, светом Люмоса освещая пол. Многие артефакты пострадали, хрупкие разбились и стали неисправными.
- Нам не выбраться отсюда. Нам не выбраться отсюда, - с ужасом повторил он, глядя, как вверх спиралями уходит бесконечная лестница. И только он успел произнести это, словно в подтверждение его слов дыра в потолке затянулась. Никто и не будет подозревать, что эти двое застряли здесь. Никто их не найдёт.
Эллис опускается на холодный каменный пол, слегка влажный.
Руками он нащупывает рядом с собой странный гладкий шар. Чёрный шар. Напрягает память и вспоминает, что видел такой на полке неизученных артефактов. Неподалёку замечает трость, похожую на волшебную палочку, но гораздо древнее. Трость светится в полумраке, будто призывает воспользоваться ею.
- Что мы будем делать? - испуганно спросил Эллис, борясь с желанием запустить шар в стену.

Боль пронзила всё тело. Такая сильная, что Сметвик закричал, падая на колени и прижимая ладони к лицу, чтобы попытаться хоть как-то снять раздирающий кожу жар, но что он мог сделать? Лишь причинить себе этими резкими прикосновениями новую боль. Он ничего не видел и это было страшно, это ввергало в состояние шока.
Он и так всю жизнь балансировал на грани реального и внутреннего. А сейчас стремительно падал, оторвавшись от реальности. Он не мог видеть, а значит, связь с настоящим миром стала так слаба, что одно движение в сторону - и эта нить порвётся, отпуская его навсегда. Ему нужно было держаться, но сейчас Ги был слишком напуган и слишком слаб, чтобы хоть на несколько минут задуматься о том, что нужно.
- Я... ничего не вижу, - в голосе сквозил такой леденящий ужас, что, кажется, можно было им заморозить драконово пламя, если бы ужас был хоть на капельку материален.
Он подчиняется рукам сестры, ощущая её и видя перед собой образы. Она напугана не меньше - Крат ощущает, как подрагивают её руки. Его куда-то ведут, а ноги совсем не слушаются. Сметвик ловит себя на непреодолимом желании сползти по ближайшей стене и больше не вставать, свернувшись на полу беспомощным эмбрионом.
Он так и делает, когда сестра вводит его в лифт. Слышит стук по кнопкам, чувствует вибрацию пола лифта, когда тот начинает движение вверх. Он подползает к Иви, притягивая её к себе на пол, когда в кабине становится слишком холодно. Ги представляет, как идёт пар из его приоткрытого рта.
- Мы должны держаться. Нас вытащат. Не может же быть, чтобы это происходило по всему министерству. Вот увидишь, сейчас придут авроры.
Он успокаивал её или себя? Был ли он уверен, что сейчас кто-нибудь услышит их и придёт на помощь? Нет. Но как всегда врал, внушая это ложное спокойствие, как профессиональный колдомедик. Только это он и мог сейчас. А ещё в ответ сжимать её ладонь, даря если не успокоение, то надежду, как будто умирающему человеку.
- Верь мне, - шепчет он замёрзшими губами, пытаясь перестать стучать зубами. Он понимал, что ещё несколько часов в таком холоде им не просидеть. Они окоченеют раньше. Эта перспектива совсем не радовала.
Из соседнего лифта раздался истошный крик. Крик боли, безысходности, отчаяния. И Крату хотелось вторить этому крику, хоть он и не знал, что происходит там, в соседней кабинке.
- Всё. Будет. Хорошо. - а что ещё он должен был сказать на неопровержимые доказательства, что всё это происходит не только с ними двоими, но и с остальными. Что в опасности не только они, но и другие люди. Что он должен был сказать, чтобы заглушить эту навязчивую мысль, осознание того, что никто не придёт и никто не поможет?
Всё.
Будет.
Хорошо.

Несмотря на холод и боль, несмотря на отсутствие зрения, несмотря на застывший лифт и истошные крики, несмотря на дрожащие пальцы сестры, сжимаемые в его собственных, таких же дрожащих.
- Не отпускай мою руку, - просит он, затылком прислоняясь к холодной стене.