Генрих много работал. Не так как Элисон, но явно не меньше ее. Он работал в лавке, продавал, даже не варил, какие-то примитивные зелья, якобы отменного качества. Бессмысленно. Бесславно. Совершенно бесполезно для личного развития, для профессионального развития, хотя употреблять к себе термин "профессионал" Генрих не мог даже в мыслях. Его очень подкосила неудача с Мунго, которая от него даже не зависела. Первое время ему было настолько плохо, что Пул ухватился за любую более менее близкую к его мечте работу и попытался в ней забыться. Попытка не удалось. Его раздражало все. Он был нервным, озлобленным, обиженным. Недооцененным. Генрих попытался забыться в своих экспериментах, в личных исследованиях, которые всегда быстро умели занимать юношу мыслями далекими от обыденных, будничных, приземленных. Однако и тут Пул столкнулся с проблемой более серьезной и насущной, чем нереализованные амбиции - деньги. Ему их категорически не хватало. Продавцу платили мало, и большая часть средств Генртха уходила в половину от суммы их с Элисон съемного жилья и продукты. Оставшееся Пул тратил на свои исследования. Крохи, ими даже запас ингредиентов к зельям не пополнишь. Отчаяние все сильнее сжимало грудную клетку в тиски. И как бы не ужасно это не звучало, но успех сестры только подливал масла в огонь. Генрих все реже появлялся дома. Все чаще хватался за сомнительную работу частного целителя, чем нарушал порядки магической Британии. Интересно, если бы Элисон узнала, она бы его сдала? От злости на себя и обиды за себя Генрих отвечал на этот вопрос положительно, постепенно отдаляясь от единственного человека, который мог бы его понять.
Но сестренка тоже была хороша. Они уже давно даже просто ее разговаривали, не то, что бы делиться какими-то душевными терзаниями. Она даже не спросила, подавал ли брат второй раз документы в Мунго, пересдавал ли он ЖАБА по заклинаниям. Естественно, Генрих бы соврал, сказал, что пытался, хотя на самом деле он даже не пробовал - он испугался второй неудачи, знал, что он плохой волшебник, но хороший целитель. Кому какое дело? Правильно. И вот, казалось бы, и Генриху перестало быть быть до себя дело.
Наркотики изменяли реальность, добавляли красок в серый мир, придавали сил и уверенности в себе. Находясь под их действием Генрих чувствовал себя свободным, сильным, ему в голову приходили удивительные идеи для экспериментов, и некоторые потом даже получалось воплотить в жизнь. Но эффект того, что принимал Пул был быстротечен. И с каждой новой дозой требовалось все больше препарата, чтобы попрощаться с реальностью. И деньги. Снова деньги. Хорошие наркотики стояли дорого даже переводя галлоны во франки. Поэтому Генрих решился купить себе героин. Сильный, дешевый, безжалостный. Наверное, Пул слишком хорошо знал о возможных последствиях, о моментальном привыкании, поэтому пакетик с белым порошком лежал у него в столе уже почти месяц. Юноша мог бездумно разрушать себя, но убить не решался. Впрочем, если не колоться? Может быть, если вдохнуть привыкание будет не таким сильным? С такими мыслями сегодня Пул возвращался домой. Провести сложную операцию в подвальном помещении аптеки без помощи и половины нужных зелий, а потом все убрать, было не просто. Зато помогло почувствовать себя самим собой. Удивительное ощущение.
Не успел юноша войти в квартиру, как услышал зов Элисон. Генрих чуть сморщился устало, но на призыв сестры откликнулся и вошел в комнату. Какая удивительная картина. Она посмела рыться в его вещах! Обыскивать его. Она хотела что-то найти. И даже что-то нашла. Генрих заметил пакетик с белым порошком на столе, рядом с сестрой, и быстрым шагом приблизился к Элисон, чтобы забрать то, что итак принадлежит ему.
- Тебе что мало практики в Аврорате? Решила на мне потренироваться? - зло процедил Генрих, глядя прямо на сестру и скрещивая руки на груди. - Какого черта, Элисон?! Как ты только додумалась до такого?! Тебе свой жизни мало? В мою зачем лезть?!