Ремус улыбается. Смотрит на притворно возмущающегося Блэка, картинно вскидывающего руки, швыряющего карты и елозящего задницей на кресле и улыбается. Ремус прекрасно знает о том, что Блэк жулит, но лишать друга удовольствия от игры и от уверенности в том, что Сириус создаёт нужную атмосферу, не спешит. Ремус понимает, как важно осознание вот этого практически забытого чувства беспечности, возвращающего в детство под алыми балдахинами и не хочет его разрушать.

Им необходим этот вечер, как бы Рем ни старался убедить себя в обратном, как бы ни забивал себе в мозг мысль о том, что детство под балдахинами кончилось, что уже полтора года есть Джеймс, Сириус, Питер, Ремус и взрослая жизнь, Орден и надвигающиеся тучи, нехватка денег, одинокие вечера, а не они и весь остальной мир, как это было раньше.

Блэк подпрыгивает на кресле и чешет поясницу так демонстративно и обиженно, что Ремус едва сдерживает ухмылку и продолжает отбиваться от Эрис, заваливающей его десятками. Карты в руках никакие, но Рему на это плевать. Да даже если бы Сириус не поддавался и оставлял его в дураках каждый кон – Рему было бы плевать. Он наслаждается близостью с друзьями и обзывает себя идиотом за то, что не разрешал себе раньше этого – вот таких вечеров с посиделками.

Иногда Ремус умеет портить себе жизнь сам, без советчиков и помощников. И он не хочет делать этого в данный вечер. Не сейчас, когда из кухни доносится аромат выпечки, Блэк изображает на морде работу мозга, а Эрис подозрительно щурит глаза.

Прошлое почти возвращается в мягком огне камина и тепле гостиной, в шуточных перекриках и обвинениях, во взаимных подколах и весёлых взглядах.  Осталось только заполнить его ещё двумя кусочками… Пэ и Пэ в обшей формуле должны присутствовать.
Эрис внимательно сверлит карты на столе взглядом и подкидывает ещё, Рем не задумываясь, отбивается. Ему слишком хорошо, чтобы переживать о возможном проигрыше, но осознание того, что Блэк делает всё, чтобы этот проигрыш не допустить, свивается под сердцем золотой лентой.

А весь скромный скарб Люпина остался в прихожей дома, Сириуса. И это понимание греет не хуже огня и горячего чая. Блэк умеет уговаривать, четыре месяца атаки письмами не прошли зря, Рем сдался. Пусть и совсем недавно, не успел даже вдоволь поужасаться запущенностью холостятской берлоги Блэка. Не успел даже дать Блэку по голове за слишком нахальную и самодовольную усмешку победителя.  Ремус улыбается, чувствуя, как под кожей разливается странное ощущение уверенности в завтрашнем дне. Ну или по крайней мере в том, что у него есть безопасная крыша над головой на неопределённое количество времени.

Интересно, что скажут Эрис и Лилс, когда узнают, что меня в конце-то концов удалось заманить в собачью конуру?

― А чё она как из жопы? ― бросает Эрис, прищурив глаза, и Люпин вновь усмехается. Блэк выкручивается слишком нахально и палевно, чтобы Хитченс не поняла ситуацию, но в этом-то и состоит прелесть игры – все всё знают, но по умолчанию стараются сохранить свои маски.

Слишком долго они не позволяли себе вот таких вечеров, нельзя терять ни один, забирая всё, что можно, пока могут, впитывая руками, глазами, губами, собирая по крупицам в личные Омуты Памяти. 

Если Блэк потащит его к Поттерам завтра, Ремус не будет против. Да и вообще – не будет против ничего. Оживать стоит сразу, а не порционно.

Блэк проигрывает и раздевается. Опять. Эрис фыркает и мстительно лыбится, Ремус скользит весёлым взглядом по друзьям. По комнате плывёт ванильный дух, на кухне плещется вода и Лили. 

Это всё слишком похоже на их прошлую жизнь, чтобы быть правдой, но Ремусу отчаянно хочется верить во всё происходящее, даже если оно разобьётся на осколки в следующий миг.

Я устал выть.

На кухне слышится звон битой посуды и прежде, чем Люпин даёт себе команду оставаться на месте, ноги сами прыгают в сторону двери.
Иллюзии  разрушаются моментально, швыряя в действительность лицом вниз. Вечер ощетинивается практически реальными иглами, которые до этого он умудрялся прятать под тёплым пледом.

Ремус хочет задушить волка внутри себя, заставить его спрятаться, не высовываться, не портить ничего, но волк оказывается быстрее и сильнее, проникая в мышцы и уши, прислушивается и втягивает носом воздух в поисках опасности.

— Всё в порядке, я через пару минут подойду! — голос Лили кажется реальным, до ужаса реальным, отодвинувшим все заострившиеся шипы, прогнавшим их. Он и есть реальность, Рем осознаёт это так же быстро, как пробуждает в себе готовность к опасности, готовность к отражению всего, о чём можно было подумать да и не подумать тоже.  И расслабленно выдыхает, уже на пороге кухни, ведёт плечом и растерянно оглядывается.

Чёртовы инстинкты. Чёртова реакция.

Двери не срывают с петель, окна не распахивают заклятием. Гостиная по-прежнему плывёт в запахе печенья и кофе, в смехе и золотых искрах. Вечер не убит, не может быть убит сейчас, когда они почти вернули прошлое.

Он украдкой поглядывает на Сириуса и Эрис – не заметили ли они его лихорадочного блеска в глазах, его стиснутых когтями пальцев.
Но Блэк уже вновь раздаёт карты, а Эрис оценивающе осматривает брюки и носок Сириуса.

Люпин позволяет себе выдохнуть громче и опускается на оставленное им кресло.

Вечер плавно собирается воедино, стекается ртутной каплей к сердцу и обволакивает нарушенным спокойствием, прогоняя колющие иглы из кончиков пальцев.

Окончательно их прогоняет появившаяся на пороге кухни Лилс с подносом, посудой и виноватой улыбкой. Ремус принимает свою зелёную именную кружку с выпуклой сиреневой «R», неотрывно смотрит на лицо Лили, на листок бумаги в руках, на записку, перекочевавшую в ладони Блэка, на возмущённые вопли Сириуса и на девушек, переглянувшихся так быстро и так привычно, что Рем понимает – что-то не так, но нужно найти выход.

Они это умеют. Всегда умели!

― Значит, сами они себе злобные бакланы, ― усмехается он, стараясь задавить горечь, всколыхнувшуюся моментально и подступившую к горлу при словах Лили и Блэка.  Всё-таки, прошлое не собирается воедино только по одному их общему желанию, это они должны подстраиваться под него и под эго проявления. Два кусочка так и остаются там – под алыми балдахинами, не соизволив приплыть вот сюда, где они необходимы больше, чем где-либо. ―  И я не собираюсь им завидовать, хотя дела Ордена камней на короны собственного величия добавляют, конечно.  Нам больше достанется!

На Лили смотреть больнее, чем на собственное разочарование.

―   Дайте уже ему выпить, а то видеть его трезвый стриптиз сил моих нет, ― фыркает Люпин и тянется за первой бутылкой, подцепляет пробку палочкой и кивает освобождённым горлышком по кружкам.  ― Мы хоть теперь и живём вместе, но я хочу сохранить свою психику вот в этом состоянии.

― Мы с тобой так-то семь лет вместе жили и ты не жаловался! ― возмущённо сопит Блэк, но в потухших было глазах вновь вспыхивает огонёк.

― И, надеюсь, что и дальше не буду, ― отзывается Люпин и разливает первую бутыль по кружкам, не давая себе опомниться и передумать. ― К тому же мне спокойнее – твой бойфренд мне морду не начистит. По крайней мере сегодня.

Улыбается Лили, и первым тянет свою кружку в общий круг.

― Не оставлять ни капли тем, кто сам виноват! ― смеётся в тост он и чувствует, что тепло окутывает уже не только плечи, но и всё тело.

Всё-таки, прошлое умеет делать подарки, хоть и на свой лад.

Отредактировано Remus Lupin (2017-09-05 13:57:34)